Ну всё, пора. Пора начинать борьбу за права угнетённых и бесправных, запуганных и униженных, постоянно находящихся под давлением общественного мнения и опасностью загреметь за решётку. За наши права, мужики.
Нет, правда. У нас ниже продолжительность жизни, но выше пенсионный возраст. Нас призывают в армию в наши лучшие годы. Мы должны уступать место в общественном транспорте. У нас отбирают детей при разводе, в 99% случаев предпочитая отдать их матери. Мы «добытчики» и «защитники» — то есть обслуга и охрана. Ради секса мы должны исполнять утомительный и дорогой ритуал «ухаживания» — развлекать, кормить и дарить подарки. А ещё нам нельзя в любой момент списать своё скотское поведение и дикие капризы на ПМС.
Да, нас обводят вокруг пальца. Сначала внушили чувство вины за то, что мы — сильнее, затем связали по рукам и ногам многочисленными «правилами этикета», а потом и законами. Мы терпим всё это. Потому что добрые, потому что глупые, потому что умеем прощать.
Но теперь мы в полной жопе. До последнего времени ещё как-то можно было со всем этим мириться, но сейчас под ударом нечто настолько глубоко и неразрывно связанное с нашей сущностью, что больше так нельзя.
Первому инструменту, сделанному далёкими предками человека разумного, более двух миллионов лет. Истории homo sapiens — более семидесяти тысяч лет. Цивилизации — около четырёх тысяч. Равноправию мужчин и женщин — около ста лет, то есть 0,005% истории человечества.
Нет, вы только не подумайте, что я против равноправия! Но пусть тогда, например, в ванной у нас будет одинаковое количество баночек и тюбиков, а не как сейчас — шампунь для головы, ног и вообще всего у меня, и 70+ ёмкостей с загадочной женской бытовой химией у неё. Или одинаковое число полок в шкафу, где мои джинсы и майки сиротливо забились в уголок под напором полчищ женского тряпья. Или пускай поднимет диван на девятнадцатый этаж без лифта вместе со мной.
Что, девочки, не нравится вам такое равноправие? И правильно. Потому что когда в погоне за равноправием мы начинаем игнорировать объективные различия в физиологии и психологии мужчин и женщин, которые формировались миллионами лет эволюции, получается полная ерунда. Ну нельзя это всё перечеркнуть одним махом лишь потому, что кому-то захотелось устроиться в жизни чуток покомфортнее.
Эволюция сделала мужчин не просто чуть крупнее и сильнее по сравнению с женщинами. Внутренние различия куда существеннее.
Оглянитесь по сторонам. Что вы видите? На 90% это сооружения и предметы, придуманные мужчинами и, большей частью, их же руками и сделанные.
Наука — от Аристотеля до Эйнштейна — это наука мужчин, причём даже в последние сто лет. Вы в курсе, что среди 826 нобелевских лауреатов всего 43 женщины, то есть 5,2%? Великие первооткрыватели — от Колумба до Гагарина — это тоже мужчины. Великие воители — от Чингисхана до Наполеона — тоже мужчины.
Что в это время делали женщины? Жанна Д’Арк и Мария Кюри яркие, но редкие исключения. Они рожали и растили наших детей, заботились о нас, радовали нас, вдохновляли нас, помогали нам. Мы любим их и безмерно благодарны им за всё, что они для нас делают, но это наш, мужской мир.
И мы сделали его таким, какой он есть, благодаря нашим особым качествам. Мы по натуре — исследователи и завоеватели. Мы пробуем мир на прочность и раздвигаем его границы, мы готовы к риску и самопожертованию, мы берем на себя ответственность и проявляем инициативу, мы ломаем преграды и боремся до победы.
Это — наша суть. Её нельзя скрыть, от неё нельзя отказаться, она проявляется во всём, что мы делаем. В том числе — в отношениях с женщинами. Особенно в отношениях с женщинами.
Поэтому мужчина ищет женщину, добивается женщину, борется за женщину. Когда есть другой мужчина — всё просто: ясно, с кем нужно драться. Когда его нет, мужчине часто приходится вести борьбу за женщину с ней самой — мудрая природа позаботилась о том, чтобы право на потомство получали лишь сильные мужчины. Из-за этого даже когда женщина хочет мужчину, ей часто приходится обставлять дело таким образом, как будто это не она за ним волочится, а он её завоёвывает.
Эмансипация сыграла с женщинами злую шутку. С тех пор, как женщины стали принадлежать самим себе, мужчинам приходится сражаться за них преимущественно с ними же самими. Чтобы «уравнять» при этом шансы сторон, мужчинам запретили пользоваться их основным преимуществом — физической силой — под страхом тюремного наказания, а нарушение этого запрета назвали всем известным термином «изнасилование».
Разумеется, ни о каком реальном равенстве в этой ситуации и речи быть не может — у женщин же никто не отобрал их хитрость и коварство. Вот если бы за наращённые ногти, ресницы и бюстгальтеры пуш-ап давали тюремный срок, а за макияж — хотя бы пятнадцать суток, то тогда ещё можно было бы говорить о подобии равенства.
Кроме того, отличить ритуальное сопротивление от реального, когда женщина действительно не хочет мужчину, простым и прямолинейным мужчинам оказалось слишком сложно. Те, кто думал, что всё это всерьёз, либо остались без потомства, либо получили совсем уж никчемных женщин.
Остальные поняли, как играть в эту игру: сначала ты заманиваешь женщину на свидание, предлагая ей что-то ценное: мускулистый торс, толстый кошелёк, смазливую мордашку с трёхдневной щетиной или острый ум — кто во что горазд. Если женщина пришла к тебе вечером на свидание одна, полураздетая, в боевой раскраске и кокетничает, то ты переходишь во второй тур.
Если до второго тура дело дошло быстрее, чем позволяют правила приличия, женщина оказывает ритуальное физическое сопротивление, перекладывая тем самым ответственность на мужчину — «я не такая, это ты меня так сильно хотел».
В третьем туре, если до него доходит, ставки повышаются: мужчина обещает женщине материальное благополучие и любовь до гроба в обмен на то, что её дети будут похожими на него. Она говорит «да». Game over. Чем серьёзнее ставки, тем сложнее ритуалы, и свадьба поэтому — одна из самых изощрённых, дорогих и мучительных процедур.
В общем, система получилась сложная, кривая, но худо-бедно работающая. Проблемы с ней начинаются тогда, когда в женщинах просыпается алчность.
Допустим, влиятельный и богатый мужчина встречает женщину, с которой не прочь переспать. Выглядит, правда, этот мужчина, как кабан-бородавочник, но зато может водить её по роскошным ресторанам, покупать дорогие украшения или решить важный для неё вопрос. Дилемма.
Чем женщина привлекательнее — тем больше мужчина готов ей предложить. Ты мне — я тебе. Всё просто. Настолько просто, что через какое-то время становится чуть ли не привычкой, а процедура ухаживания сокращается до неприличного минимума: проходи, ложись, сочтёмся.
Иногда, разумеется, случаются сбои: то ли ей и правда от него было ничего не нужно (чего приходила-то?), то ли в цене не сошлись, и тогда во втором туре дело заканчивается не сексом, а ссорой. А бывает, что мужчина в запале действительно переходит тонкую грань между настойчивостью и насилием, рассчитывая потом как-нибудь откупиться.
Когда времени мало, а обстановка не благоприятствует обстоятельным договорённостям, у сторон могут возникнуть разные представления о цене вопроса. Ситуацию усугубляет неадекватная самооценка: он считает себя Аленом Делоном, она себя — королевой красоты. Она ждёт, что он бросит весь мир к её ногам, он уверен, что стоимость ужина и номера в отеле — адекватная цена её прелестям.
Так возникает потенциально конфликтная ситуация. Она заходит с козырей и угрожает ему, что заявит об изнасиловании, он — либо предлагает ей денег, чтобы она заткнулась, либо угрожает в ответ — например, что выбросит её из профессии. В общем, начинается сложный и не слишком приятный процесс переговоров.
До последнего времени между мужчинами и женщинами поддерживался паритет, и они в итоге как-то договаривались. А потом случился Харви Вайнштейн, и это хрупкое мироустройство в один момент рухнуло.
Вся система сдержек и противовесов пошла вразнос, потому что женщины изобрели оружие посильнее термоядерной бомбы. «Домогательство» — так оно называется, и обвинение в домогательстве практически всесильно.
Домогательство не имеет срока давности — ты можешь «вспомнить» как тебя кто-то домогался хоть десять лет назад.
Домогательство не надо доказывать — чтобы обвинить человека в изнасиловании, нужна экспертиза, доказательства и суд, а чтобы обвинить в домогательстве не нужно вообще ничего.
В отношении домогательства не действует презумпция невиновности — это обвинённый в домогательстве должен доказывать свою невиновность, прямо как в средние века, во времена инквизиции!
Кроме того, домогательство автоматически защищает обвинительницу от любых встречных претензий: Да, оделась, как шлюха. Да, пришла к нему в номер. Да, не заявила в полицию. Да, взяла у него деньги (большие деньги) и подписала отказ от претензий. Да, целовалась-обнималась потом с ним на публике. Да, с этого момента прошли годы. И что, он же домогался?!
Первыми жертвами обвинений в домогательстве стали титаны — известные продюсеры, режиссёры, актёры, политики. Многим это стоило репутации и карьеры, над некоторыми повисла угроза уголовного преследования.
Кстати, нет ничего удивительного, что эта тема всплыла именно в Голливуде: где ещё можно найти такую концентрацию красивых женщин и богатых мужчин? Эта гремучая смесь не могла не взорваться.
Увидев, как это работает, женщины сразу же смекнули, что настала пора пересмотреть задним числом все заключённые когда-то негласные сделки со своими половыми партнёрами. Для тех, кто когда-то раздвигал ноги, теперь раздвинулось окно потрясающих возможностей. Вытряхнув на публику под брендом #MeToo своё тёмное интимное прошлое, женщины получили мощнейший рычаг воздействия на мужчин или, как минимум, шикарный бесплатный пиар.
Рецепт успеха быстро стал популярным: сейчас сложно найти богатого и известного мужчину без пары-тройки обвинений в домогательствах.
Дошло до смешного: уже даже самец-охранник (мужчиной его называть зазорно) известной певицы заявил о сексуальных домогательствах с её стороны — она попросила его помочь ей с чемоданами и пригласила его в свой гостиничный номер, где предстала перед ним.. в «прозрачном неглиже»! Какая боль! Сочувствую бедняге, как жить-то теперь с такой моральной травмой..
Я не знаю, как мы купились на всё это дерьмо, но пора с ним завязывать. Истерия, поднятая вокруг вопроса сексуальных домогательств, вышла далеко за рамки разумного и приемлемого. Хватит жертв.
Я не оправдываю мужчин, вышедших за рамки приличий. Я не обвиняю женщин, которые почему-то только сейчас предъявили им свои претензии. Но всему есть адекватная оценка.
Когда мужчина встречает не предполагавшую этого женщину в номере с членом наперевес, или хватает её за зад на приёме — он мудак. Тем не менее, если женщине хочется, она может с ним переспать. Если нет — она может сказать ему, что он мудак, дать ему оплеуху, плеснуть в лицо шампанским, развернуться и уйти — всё сразу или по отдельности, на выбор.
Мудаков я могу понять и простить. В конце концов, каждый из нас делал в своей жизни не самые умные и правильные вещи.
Если мужчина насилует женщину (а этому есть вполне чёткое юридическое определение), то в дело вступает закон. Насильник должен быть наказан — тут нечего обсуждать.
Если женщина вроде как и не хотела, но из страха и безволия всё-таки переспала с мужчиной, её можно назвать тряпкой, если она сделала это из алчности — шлюхой.
Тряпок и шлюх я тоже могу понять и простить — у всех бывают минуты слабости, а жизненные обстоятельства не всегда подталкивают лишь к правильным моральным выборам.
Но если женщина пытается шантажировать или оговорить мужчину, то это уголовное преступление, которое, без всяких сомнений и оговорок, должно быть наказано.
Это справедливо, это честно, это и есть равноправие. Нельзя сначала говорить о равноправии и самостоятельности, а потом оправдывать десятилетний интервал между преступлением и заявлением об этом преступлении тем, что «считала это нормальным», «мне было страшно», «было стыдно об этом сказать». Так имеют право говорить дети, но не взрослые, дееспособные люди.
Просто раньше у женщин был один выбор — неприятный секс и молчание в обмен на деньги или карьеру, а теперь появился другой — продемонстрировать грязное исподнее в обмен на отличный пиар. Ни один из этих выборов не прост, но каждый делает его для себя сам.
Нас в это вмешивать незачем. Мне ни к чему знать, каким органом и кто махал у кого-то перед носом. И уж тем более, я не хочу, чтобы мужчинам ломали из-за этого жизнь. Я хочу видеть новые фильмы Кевина Спейси и не считаю правильным, что Вайнштейна выгнали из компании, названной его же именем.
«Мода на домогательства» ставит под удар всех мужчин с абсолютно нормальными, полезными для общества и ставшими фундаментом нашей цивилизации инстинктами. Отрицать их — значит бороться с собственной сущностью.
Мы не должны бояться неосторожного жеста, нескромного слова или (не дай бог!) остаться наедине с женщиной за закрытыми дверями. Проявлять инициативу, только когда нам позволят? Нет, не выйдет. Требовать нотариально заверенное разрешение на секс? До такого позора мы не опустимся. Отступать по первому требованию? Это точно не для нас.
Мы же не хотим вымереть ко всем чертям, как динозавры, или выродиться в нечто бесполое и беззубое, полностью лишённое искры, освещавшей весь долгий путь человечества, а иногда превращавшейся в неукротимый и дикий пожар, но от этого ещё более ценной?
Запомните хорошенько все, у кого в штанах есть то, что не зря называют мужским достоинством: у вас есть право. Нет, мать его так, ПРАВО:
Право сделать женщине непристойное предложение и право услышать «отвали, козёл»!
Право быть настоящим мужчиной и право на настоящую женщину.
Право распустить руки и право получить в награду возмущённый взгляд или звонкую пощёчину.
Право добиваться и право быть отвергнутым.
Право завоевать женщину и право любить её всю оставшуюся жизнь.
Право домогаться и право смочь.
P.S. Друзья, не забудьте, пожалуйста, подписаться на мой YouTube-канал, если вы разделяете мои мысли и идеи. Ну и про Телеграм не забывайте! Поддержать блог можно здесь.
Комментариев: 0